Реалисты и мечтатели соревнуются на Неделе высокой моды в Париже

Легитимность моды и ее часто демонстративное излишество иногда могут вызвать презрение, особенно в те времена, когда работа кутюрье далека от реальности многих людей. Многое из того, что в наши дни демонстрируется на неделях моды, а первые ряды знаменитостей тщательно документируются и публикуются миллионами людей в социальных сетях, кажется бессмысленным зрелищем. Настолько, что легко забыть, что одежда, на пошив которой зачастую уходят сотни часов, в конечном счете предназначена для немногих избранных реальных покупателей, которые могут себе это позволить. В то время как те немногие избранные, которые могут позволить себе эти платья, должны быть очарованы тем, что они видят на подиуме, и иметь возможность носить их творения, остальной мир, по крайней мере, может мечтать“, — и в этом сезоне некоторые дизайнеры осмелились мечтать по-крупному. Реальности и мечты, уходящие корнями в архивы Креативный директор Dior Мария Грация Кьюри (Maria Grazia Chiuri) сумела найти баланс между двумя крайностями сезона, не то чтобы мечтая, но и не совсем соответствуя представлениям большинства людей о реальности.

Для тех, для кого мода ассоциируется с принципом «Чем больше, тем лучше», коллекция, возможно, немного коротковата, но хорошие вещи приходят к тем, кто ждет. Нельзя сказать, что первая половина кутюрной коллекции Dior, в которой дизайнер использовал как простые хлопчатобумажные, так и муаровые ткани, была наименее разочаровывающей, но в ней чувствовалась сдержанность, которая более чем необычна для кутюрье, несмотря на то, что она была представлена в виде о новой интерпретации платья Кристиана Диора «Ла Сигал» 1952 года выпуска.

Точно так же Пьерпаоло Пиччоли вернул Высокую моду к истокам своей весенней коллекцией 2024 года, которая получила подходящее название «Для салона». Модели изящно прогуливались по залам, украшенным необычными рядами кресел, напоминающими о показах моды прошлого, и в кои-то веки казалось, что итальянский дизайнер придерживается своей версии сдержанности.

В мире Valentino это по-прежнему означает обилие объема и цвета, хотя всеми любимые розовый и красный Valentino отошли на второй план, уступив место аквамариновым, арктически-голубым, бледно-серым, пастельно-зеленым и зеленовато-желтым оттенкам. Повседневная одежда, такая как анорак, была представлена в коллекции в небольшом количестве, но при этом выглядела в стиле кутюр, не в последнюю очередь благодаря сочетанию с пышными юбками для бальных платьев и необычным объемам.

Несмотря на то, что на подиуме было много новинок, предлагавших непринужденный взгляд на моду, который радовал глаз, по сравнению с его коллегами-кутюрье и его собственными предыдущими исследованиями, это было основано на реальности. Мода, как правило, не является реальностью для Симоны Роша, которая впервые отважилась войти в высший эшелон моды в качестве гостьи Jean Paul Gaultier.

Здесь ирландский дизайнер создала диалог между своим собственным извращенным, чувственным взглядом на девичество и наследием Готье, в процессе чего изменила его культовый конический бюстгальтер и бретонский топ. Кайли Дженнер, представшая в одном из предметов коллекции в первом ряду, возможно, и привлекла к себе больше всего внимания в социальных сетях, но более пристальный взгляд на коллекцию привлекает не меньше, если не сказать больше.

Каждый отличительный элемент фирменного стиля Жан-Поля Готье нашел свое место: конусы, превращенные в шипастые розы, полосатые трикотажные изделия, украшенные бантиками, а также многослойные тюль и атлас были искусно скомбинированы, чтобы как скрыть, так и показать фигуру моделей. Кутюрный дебют Rochas во многих отношениях был похож на лихорадочный сон о девичестве, его невинности, ярости и силе, аккуратно завернутый в бант.

Чем-то средним между лихорадочной мечтой, ночным кошмаром и творческим гением был ребенок-инопланетянин от кутюр, ставший сенсацией этого года на выставке Schiaparelli. Конечно, это не было бы шоу Скиапарелли, если бы креативный директор Дэниел Розберри, как безумный шляпник, не извлек бы из своей шляпы новейший модный тренд.

Хотя в этом году показ был немного скромнее, чем гиперреалистичная львиная голова прошлых сезонов. Частично вдохновленный своими американскими корнями, основательницей бренда Эльзой Скиапарелли и ее дядей Джованни, а также фильмом режиссера Ридли Скотта “Чужой“ 1979 года, Роузберри создал коллекцию, которая представляла собой сюрреалистическую смесь марсиан, ковбоев и «как только все отвлекающие факторы были отброшены на мгновение», почти аскетичную но, безусловно, роскошные платья с черными галстуками и предметы одежды в футуристическом стиле, похожие на те, что были представлены Ким Джонс в Fendi.

Джонс считает бывшего дизайнера Fendi Карла Лагерфельда источником вдохновения для своего футуристического взгляда на моду, который в основном сосредоточен на простоте, органичной геометрии и технической точности. Техническая точность, или, скорее, техническое совершенство, было замечено на выставке AlaGHa.

Показ весенне-осенней коллекции 2024 года не был задуман как показ от кутюрье, но, несмотря на это, стал настоящим мастер-классом модной одежды, что является нормой для бренда и его креативного директора Питера Мюлье. Коллекция и ее отправная точка — цельная пряжа из шерсти мериноса и идея круга — были преобразованы в предметы одежды с великолепными текстурами и невероятными формами, которые, тем не менее, отличались простотой и сексуальной привлекательностью, и в то же время ставили вопрос о том, как некоторые предметы одежды могут так хорошо смотреться на телосложении моделей.

Решением в случае с черно-белым платьем в форме спирали, напоминающим браслет-защелку, стал особый вид 3D-печати. Возвращение к форме для падшей мечтательницы моды Вопрос, на который гораздо сложнее, а возможно, и невозможно ответить, связан с фигурой Джона Гальяно в Maison Margiela. Гальяно уже давно вышел из тени основателя дома Мартина Марджелы, и его весенняя кутюрная коллекция 2024 года продемонстрировала его неповторимый творческий голос. Голос, который сделал его одним из самых уважаемых дизайнеров 90-х, и голос, который для большинства представителей мира моды, казалось бы, звучит громче любых прошлых опасений.

Для своей последней коллекции Margiela британский дизайнер пригласил гостей в подземелье под мостом Александра III, создав иллюзию обветшалого ночного клуба, и еще до начала показа навеял воспоминания о днях его славы в Dior. О тех временах до сих пор часто упоминают в школах моды и на модных форумах.

Не нужно было даже мельком видеть коллекцию, чтобы понять, что Гальяно по-настоящему раскрыл то, что когда-то было основой его театра моды. Где подиум был его сценой, а модели, его актеры воплощали в жизнь его романтические, эротические и зачастую исторические видения.

Сама коллекция была великолепна: от экстремальных корсетов, которые изменяли фигуру, до изящных кружевных платьев, которые балансировали на грани между эротичностью и невинностью, и, возможно, самое главное, впервые с тех пор, как он возглавил Margiela в 2014 году, он не проявил абсолютно никакой сдержанности. Гальяно представил моду с одной из самых концептуальных и, несомненно, наиболее эмоционально насыщенных коллекций от кутюр, или, как их называет Марджела, кустарных коллекций, за последнее десятилетие.

Для самого скандально известного, сложного и, казалось бы, всеми забытого фаната моды Терриблева это было возвращением к образу жизни, поскольку он представил коллекцию, о которой мечтал и которая, несомненно, вдохновит других последовать его примеру. Неделя высокой моды в Париже начинается с появления на подиуме инопланетян Нью-Йорк идет в Европу: американские бренды меняют родную территорию в погоне за более ярким освещением FW24: даты проведения Парижской недели мужской моды стимулируют рынок женской одежды Твитнуть